В июне 1614 года  Марина Мнишек  с  сыном Иваном (некоторые считали
   его претендентом  на  русский престол)  и  атаманом  Заруцким  были
   арестованы  в  Астрахани.   Немедленно  был  организован  обоз  для
   отправки  их  в  Москву,  где Заруцкий был посажен на кол, Марина —
   в Коломенскую темницу, а трёхлетний Иван повешен около Серпуховских
   ворот. Современники утверждали,  что  петля не  затянулась  на  шее
   мальчика, и  он  погиб  от  холода  лишь  несколько часов спустя...

По велению государя Михаила Романова на осеннюю соколиную охоту 1616 года собирались в московском Кремле загодя. Неожиданно в устланную коврами горницу отворилась округлая потайная дверь и неслышно, вся в черном, вошла монахиня Евникия Салтыкова, мать царских дружков. Она перекрестилась с порога на образа и сказала с кротостью: ее-де из Вознесенского монастыря послала сама матушка-государыня - инокиня Марфа Иоанновна - сообщить ее, государыни, волю: чтоб сыночек ныне из дому не отлучался, поскольку сегодня ею назначен малый семейный совет. И, перекрестив царя, исчезла так же беззвучно, как и явилась, а Михаил Федорович с досадой опустился на лавку... После Рюриков он был первым из рода Романовых на царство венчанный. Его родители - благочестивые бояре Федор (Филарет) и Марфа Романовы - приняли монашество, и отец его стал патриархом Филаретом, а теперь уж который год томился в польском плену... И покуда он был там, в неволе, страной фактически правила мать Марфа Иоанновна. А он, с шестнадцати лет царь Михайло, как ни старался выглядеть самостоятельным все оставался для нее послушным, незлобивым мальчиком.

   Статьи близкие по теме: 
   ----------------------------------------------------------------------
   Евдокия Стрешнева русская царица
   Как Михаилу Федоровичу удалось зачать царскую династию Романовых
   Патриарх Филарет - тайный дирижер Смутного времени?
   Родовые страсти вокруг престола 1613 года
   Главная ошибка в жизни Дмитрия Пожарского
   ----------------------------------------------------------------------

...Вечером на малом придворном совете Марфа Иоанновна в первую очередь объявила о невеселой весточке от Филарета из Польши, а во Вторых... неожиданно заговорила о том. что пора-де государя всея Руси, Михаила Федоровича, которому пошел уж двадцатый годок... женить. Он исподволь поглядел на бледно-округлое, напряженное лицо матери в черной схиме и понял, что лучше всего ему согласиться.

И вот на Москве все закружилось и завертелось. Как положено, по обычаю, на смотр царских невест потянулись в первопрестольную возки, тарантасы, обозы. Девицы бедные и богатыe, дочки боярские и дворянские, с приданым и без - все хотели попытать счастья. Приехала из Коломны и семья худородных бояр Хлоповых с дочкой Машей. Без особой надежды приехала. Скорей погостить к московской бабке... В день смотрин царь Михаил Федорович был вовсе не весел, а, пожалуй, даже печален и строг. И вдруг в зале неожиданно для себя среди многих записных красавиц и скромниц увидел одно девичье лицо. Нежное, голубоглазое. И все при ней - и фарфоровый румянец, и белая как говорится, "коса до пояса".И неожиданно сердцем понял - Она. Угадал по взгляду, простому и светлому, э главное - сочувственному. Словно юная дева, исподволь глядя на молодого государя, гулявшего на этом "базаре", думала не о том, как бы понравиться а, все понимая, по-матерински сочувствовала ему и даже жалела. И звали это юное чудо Мария Ивановна Хлопова - дочь провинциального дворянина из Коломны.

И повелел Михайло Романов в конце смотра именовать царской невестой Марию Хлопову и до свадьбы определить ее во дворец, в женский терем, и оказывать почести, как царице. Родню же хлоповскую - отца и дядю, с челядью и семьями, повелел в Москву перевесть и почитать как царских родственников. И началась тут для Михаила как бы иная, самостоятельная, жизнь. Он ближе сошелся с Хпоповыми, простодушными, рассудительными, включил их в свиту, в царский совет, стал советоваться по разным поводам. И прежние окольничьи Борис с Михалкой взревновали, лютое зло затаили. "Ну что, мать? - спрашивали они Евникию. - Чего ты с государыней добилась этим? Теперь Салтыковы во всем от заду первые". И порешили Салтыковы удалить невесту и всех Хлоповых со двора - повернуть все на старое. А действовать - через государыню Марфу Иоанновну. Тем более знали, что она и сама не очень довольна невестой. Не очень-то молодая была внимательна к ней, "старухе", в монастырь за советом не ездила и к ручке не кидалась, не припадала. И нарядами не увлекалась Марфа, бывало, пошлет ей дорогой парчовый наряд, а та только поклон в ответ - да и в сундук его. А на приемах - все в одном и том же, своем. Возможно, все это от скромности да от простодушия, а возможно - тихое сопротивление материнской воле, желание свою вперед поставить - тогда это гордыня не по летам и заслугам ..

И вот случилось так, что однажды, вчера еще юная и здоровая, девушка вдруг занедужила. Животом. И слегла. И час от часу было все хуже. Что ни ест - все рвота у ней и рвота. Растревоженный Михаил Федорович просил Салтыковых разузнать, в чем же дело. И если что со здоровьем, то немедленно вызвать к невесте лучшего доктора. "Послушные" Салтыковы так и сделали. Заморский врач Валентин быстро поставил диагноз, назначил желудочное лекарство и пообещал через неделю полное выздоровление. Для государя же просил передать особо, что "чадородию от сей хвори помехи не будет*. И Михаил Федорович возликовал, успокоился. Уж очень была люба ему Машенька, распригожая его умница. Мария свет Ивановна.

Однако лечить царскую невесту Салтыковы не очень спешили. Заморское лекарство ей дали всего лишь дважды. И здоровье болящей опять пошло на убыль. Тогда Михаил Федорович приказал собрать врачебный совет. Но вместо этого Салтыковы - братья и Евдокия - вызвали в терем своего доктора Балсыря. И тот, осмотрев невесту, нашел у ней "печеночную желтуху". Однако твердо сказал Салтыковым в присутствии Хпоповых что болезнь девушки излечима. Салтыковы в сердцах отослали Балсыря прочь. А царю и его матушке Mapфe Иоанновне доложили, что царская невеста-де Хлопова неизлечимо больна едкой болезнью, и ее ждет в скором времени страшная смерть, как постигла она одну такую же, которую Балсырь лечил, якобы раньше в Угличе.

Марфа Иоанновна созвала скорый боярский совет. Объявила - негоже-де кремлевский терем сквернить нехорошей болезнью, а тем паче скорой смертью невенчанной девы. Бояре, в потрафление государыне, строго постановили: "Все приготовления к государевой свадьбе отменить. Ибо Мария Хлопова к царским сладостям непрочна". И закрутилось неправое дело. Опальную невесту "сверху" свели и, не оставив даже пожить на подворье у своей бабки (боясь встреч ее с государем), поскорее отправили в далекий город Тобольск. Не позволили даже родителям "ехать вместе с Машей, а отправили с нею в ссылку бабку и коломенских теток, да дядьев Желябужских.

В Тобольске Мария Ивановна очень быстро поправилась. Она жила теперь с родными на небольшом подворье, под строгим надзором местных властей. И получала на свое содержание по пять копеек в день. В начале 1619 года, еще по снегу, не состоявшуюся невесту вместе с семьей в виде особой милости государя Михаила Романова, перевозят из Тобольска в Верхотурье, где для нее уже выстроено немалое, приличное подворье. Однако старое предписанье "никуда отсель не отлучаться" осталось в силе. (В Верхотурье Мария прожила до зимы 1620 года, а оттуда тайно, под именем Анастасии, была перевезена в Нижний Новгород). Только этого и смог добиться для любимой Маши за долгие горемычные месяцы Михаил Федорович.

И вот в июне 1619-го вернулся-таки из Польши патриарх Филарет. Сколько же радости было в Кремле!.. Как же звонили колокола на Руси! Словно возвещали вступление нового времени. И всем в столице казалось: наконец-то безвременью пришел конец, покажут себя Романовы. Давно уж пора. И действительно, очень скоро мудрый Филарет взял все дела в свои руки. И жизнь царского двора пошла иным, спокойным, чередом. Филарет, вскорости, объявил сыну, что пора-де укреплять власть и страну, а ему-де, молодому государю, пора мужать и семьей обзаводиться. И, верный первой своей любви, Михаил неожиданно разразился перед отцом долгими, слезными откровениями. Выложил наконец отцу всё и про всех. А в конце разговора добавил, что, кроме Марии Хлоповой, любви его негасимой, Богом ему нареченной, он ни на ком жениться не станет.

Потрясенный услышанным, Филарет тут же назначил серьезное расследование. Вызваны были и отец, и коломенские дядья Хлоповых. Вызваны были и опрошены в присутствии архимандрита Иосифа и иных священнослужителей и врачи - заморский Валентин и лекарь Балсырь. Оба они с откровенностью показали, что никогда и словом не обмолвились ни Салтыковым, ни кому, что царская невеста смертельно больна и уж тем более не способна к деторождению. Разгневанный Фипарет призвал на очную ставку Бориса и Михаила. Но несмотря на их горькие раскаяния, патриарх тут же, безоговорочно, выслал Салтыковых вон из Москвы, без имущества в самые дальние вотчины".

Счастью молодого государя не было предела! Есть, думал он, есть она - справедливость! Он уж и депешу собрался посылать в Новгород к Маше, как вечером без стука в его покои черной тенью явилась мать. Она долго молчала, стояла посреди слабо освещенной палаты - лишь виднелся светлый овал лица под черным клобуком да глаза, сверкающие решимостью. Наконец сказала тихо и страшно, до дрожи: коли Хлопова станет на Москве царицей, то он, Михаил Романов, тотчас же пойдет провожать гроб своей матери на погост. В лучшем же случае она покинет Русь навсегда, и он, сын единородный, уж более никогда не увидит своей матери. И проклят будет - и на земле, и на небесах. Сказала, как отрезала, и, развернувшись, словно махнув черным саваном, твердо вышла...

О душевных муках молодого государя тут говорить не стоит. Понимал он, что мать более всего печется о нем, любимом сыне своем, и если уж так сказала - глубоки и серьезны ее сомнения в царской невесте. Много думала, мучилась, что бы этакое сыну сказать. И как на сердце больно-то... И вот в ноябре 1623 года Михаил Романов подписал грамоту, по которой он - Великий государь - "не соизволял" брать в жены дочь Ивана Хлопова. А Ивану было предписано одному возвращаться в Коломну, в родовую вотчину. Дочери же его Марии следовало и впредь оставаться в Нижнем Новгороде и там принять имение, "вымороченное некогда в казну владение покойного Кузьмы Минина, спасителя Руси"

Дорого далась молодому государю сия грамота. Но еще горше потому, что его отец, неожиданно узнав у себя в патриаршем подворье о сем богохульном деле, так разгневался, что чуть не отрекся от малодушного сына. Однако было уж поздно. Горькая грамота Марии была послана, и неправое дело - свершилось. Опять-таки взяла Марфа верх! А Марфа Иоанновна не только этим взяла. С подсказки Евникни, в сентябре 1624 года, как раз на Новый год (который праздновали тогда в сентябре), заставила сына жениться на Марии Долгорукой, дочери богатого и знатного князя Владимира Тимофеевича- (Только и радости было в этом для молодого царя, что его любимое имя - Мария.) Однако лишь только затихла спешная свадьба и молодые сочетались семейными узами, как на другой же день царица оказалась больной! Да так, что вдруг слегла без сознания. А спустя три месяца и вовсе почила. И опять поползли слухи, что "испортили деву", что это опять злодеяние. Закричал, заплакал, забился юродивый на площади возле Кремля, мол, это Романовым наказание за Хлопову, за предательство. А иные считал и даже, что это проклятье отца патриарха Филарета... Ну да мало ли что темные люди скажут!..

И опять потянулось для Михаила Федоровича странное безвременье. И длилось оно почти два года. Пока в 1626 году его вновь, но уже буквально скоропостижно, не женили. Уже под приглядом людей Филарета. Всего за три дня до пышной и не очень веселой свадьбы ввели новую, третью, царскую невесту Евдокию Стрешневу (дочь незнатных дворян) "наверх", в царский терем. За три дня - во избежание черных козней, уже постигших прежних невест государя.

Такими невеселыми событиями в семейной жизни началось для Романовых их трехсотлетнее правление на русском престоле. Да и что скажешь-то... Бог - есть Любовь. А любовь, как известно, предавать нельзя.

Родовые страсти вокруг престола 1613 года.



вверх